I часть
II часть
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Аминь!
Дорогие во Христе, братие и сестры! Сегодня, мы с вами, слушая слова Святаго Евангелия, стали свидетелями уже 13-го и 14-го чуда исцеления больных Господом нашим Иисусом Христом, со дня начала Его земного служения роду человеческому.
Мы видим сердцами своими, как шли за Господом «двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, Сын Давидов! ... И говорил им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их;… Когда же те выходили, то привели к Нему человека немого бесноватого. И когда бес был изгнан, немой стал говорить. И народ удивляясь говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле» (Мф. 9:27-29; 32-33).
Маловеры могли бы задать себе вопрос, дорогие мои братие и сестры: «Как могли и кем совершаться эти чудеса, и что лежало в их основе»? Но нам с вами, должно быть все это, очевидно ясно. Мог ли кто-нибудь на Земле, до прихода Иисуса Христа, Сына Божия, творить подобные чудеса исцеления, вплоть до воскрешения мертвых? Нет! Что руководило Господом при этом? Та самая заповедь любви, которую Он принес в мир. Что было необходимым условием для исцеления болящих? Это их свободная воля (ибо насильно никто никого не тащил) и главное – это вера в любовь и всемогущество Божие. Ведь не случайно Господь, перед тем, как исцелить человека спрашивал: «Веришь ли ты, что Я могу это сделать»? Это не значит, что без этого Господь Всемогущий не мог бы исцелить человека. Но дав человеку свободную волю, Он эту волю уважает и ждет, чтобы человек приходил к Нему с искренней верой.
Почему маловеры и обмирщленные люди, в любом горе, в любой жизненной ситуации, бросаются не к Богу в Храм Божий, а к начальникам, знакомым, ворожкам и пр., хотя, как сказал царь Давид-псалмопевец: «Не надейтесь на князи, на сыны человеческие, в них же нет спасения» (Пс. 102). Потому что нет, к сожалению, в них достаточной любви и веры в Господа. Увы, верят в то, что можно увидеть и пощупать, а главное в то, что приносит прибыль и удовольствие. Храм Божий, вот он стоит посреди села и его тоже видно и можно пощупать. Только, что в нем пользы – прибыли никакой, еще и свечку надо купить. Удовольствия тоже никакого («вот если б там, как у нас в клубе, пели и танцевали»). Священник, - о нем и речи нет, - в сто раз грешнее нас. Так чего туда идти?
Горько все это слышать! Ведь все мы, живущие в мире этом, больны. Если не телом, то душою без сомнения ибо все живем во грехах. Но, к великому сожалению, - одеваем, обуваем, утепляем, нежим, холим, лелеем, сладко питаем, возим в автомобилях, ублажаем, ради него идем на преступления, топчем ближнего, - только то, что можем пощупать, т.е. наше тело, - итог которого смерть, у каких профессоров, по какому бы блату мы его не лечили. А, где та душа, где тот Бог, где то Царствие Небесное? Никто их не видел. Вот так думают эти люди о том, что пощупать невозможно. Хотя иногда и говорят: «Что-то так, сегодня, душа болит». Конечно болит и будет болеть от грехов неисповеданных, от жизни нехристианской, от разлуки с Богом. Болит, потому что живая и вечная, смерти физической неподвластная. Болит, потому что не идут ее лечить в храм Божий, и не видят в храме – духовной лечебницы, и не обращаются, как те двое слепых, к самому великому лекарю Иисусу Христу, и потому остаются их души болящими и духовно слепыми.
Захотели те слепые, чтобы очи их телесные видели, - пришли они с верою глубокою ко Господу Иисусу Христу, - и увидели свет. Как же можно прозреть душам не идущих к Богу и не верящих в Его любовь и силу. Как кроты, во тьме кромешной, находят по запаху еду и нору.
Человек состоит из тела духа и души. Свеча состоит из воска (это тело), души (это фитиль). Но скажите, кому нужна такая свеча, если она не зажжена, - нет от нее ни света, ни тепла окружающим. И только когда к фитилю подносят огонь (Дух Святый), тогда свеча (человек) выполняет свою высшую задачу и оставляет после себя яркий след.
Где можно взять огонь Духа Святаго, чтобы зажечь фитиль своей души? Только в храме Божьем, в посте и молитве. Но не идут в храм, и остаются свечами незажженными, порождая вокруг себя такие же бессмысленные и бесполезные для вечности, свечи, без света и тепла. Вот и говорят эти люди: «І у церкву ходила, і руб кидала, і свічку ставила - нічого не допомагає». Обратите внимание, дорогие братие и сестры, - «руб кидала», не жертвовала от души, а бросала, как псу кусок хлеба, без любви, без веры, без надежды на спасение, но с надеждой на прибыль материальную и избавление от всех забот, без всякого духовного труда. Да разве дошел бы до нас через века образ той бедной вдовы, которая, оставаясь голодной, пожертвовала на храм Божий последние две лепты, если бы она жертвовала, как вышеуказанные «кидатели»? Но указал Иисус своим ученикам на вдову и сказал, что пока не закончится этот мир, будут люди помнить бедную вдову, потому что иные жертвовали от избытка богатства напоказ или в надежде получить от Бога материальные прибыли, а она пожертвовала по бедности своей, по вере истинной и любви к Богу.
Где имена тех богачей, кто бросал в тот день деньги красуясь и любуясь собой? Как сказал о таких Царь Давид: «память их погибе с шумом». А образ вдовы стоит перед нами в сиянии смирения, терпения веры и любви.
Далеко ли уйдет слепой человек, не имеющий поводыря? До первой ямы. А если поводырь его тоже слеп? Опять же – до первой ямы, ибо, если слепой ведет слепого, то оба они упадут в яму. Поэтому каждый, не имущий упования (надежды) на Господа, ищет себе в этой жизни проводника из власть имущих, богатых, со связями, сильных, надеясь пройти эту жизнь легко и без падений. И что же не падают? Еще как падают, потому что жизнь без Бога, учит их постоянно и безжалостно рыть другому яму, в которую они сами попадают, вместе со своими поводырями, - ибо и те, и другие духовно слепы. Но это, пока, ямы на дорогах мирской жизни. А, если так и дальше брести с душами незрячими, то в конце земного пути, - когда тело возвратится в землю и обратится в прах, - душу ждет истинно бездонная пропасть адова, где будет огонь неугасаемый и червь не усыпаемый, плач и скрежет зубов.
Некоторые, услышав эти слова, скажут, (как говорят большинство в Бугаевском приходе): «Ось знову піп лякає, щоб ми йшли у ту церкву та несли гроші, щоб він їх проїдав та пропивав. І, взагалі, чого він скрізь до нас лізе зі своєю вірою? Проходу від нього нема. Силоміць цю віру насаджає. Хай подивиться на себе!»
Люди добрі, схаменіться! Яку це «свою віру»? Яку це «свою церкву»? Як це «насаджає»? Невже за тими грішми, городами, машинами, ганчірками, забули, що ви є козацького роду, що усі ми діти рідної неньки-України, що у трунах перевертаються наші славнозвісні предки, які пролили ріки своєї крові, та моря ворожої, - коли чують від своїх нащадків: «їхня віра, їхня церква». А, де ж тоді, люди, віра ваша? У тугих гаманцях напханих людськими сльозами, чи в машинах та будинках, які придбані та стоять на обмані та людських стражданнях? Та, мабуть і справді нажився піп на цьому приході за два роки так, що є чому позаздрити! Ні, любі мої брати та сестри! Піп не залякує, а зі сльозами на очах та тугою у своїм серці, кличе вас до Бога, до світла, до любові, до спасіння вічної душі. Він, «цей п’яниця, нероба, базікало», з плачем та біллю молиться до Бога за вас: «Боже, дай їм ще час опам’ятатись, відкрий їх очі духовні, щоб бачити Тебе та спалахнути любювію до ближнього. Вибач їм, Отче, бо не розуміють, що коять»! Не може священик залякувати, бо каже людям не свої слова, а Слово Божіє, - слово сповнене любові до людини, бажання врятувати його безсмертну душу та привести з Собою до Царства вічної радості.
Хто ж боїться цих слів Божих, хто ховається від них у нірках своїх осель, кому важко бачити священика та чути те, що він каже? Звісно, тим, - душі, тіло і думки котрих, прикуті до грошей, земних багатств, та насолоди. Тим, для котрих всі та все, що проливає світло Божої любові на них та їх темні справи, хто намагається вирвати їх з «полірованих в’язниць», всі приходяться їм лютими ворогами.
Спадає на думку твір М. Горького «Буревісник». Буревісник літає над бушуючим морем, повними грудями дихає свіжим, солоним повітрям, бачить у розривах темних хмар яскраве сонце, кликає прийняти цю радість життя, вільного від кайданів їже-питного рівня, всіх мешканців узбережжя. І що ж у підсумку? «Им, гагарам, недоступны наслаждение, радость жизни…», або як той Горьківський вуж: «а мне в ущелье тепло и сыро». Невже і справді, дорогі мої, брати та сестри, «рожденный ползать, летать не может»? Ні! Не плазувати на череві у брудних та бридких болотах земного життя, служачи сумлінно своєму смертному тілу, а тягнутися з усіх сил, душею своєю безсмертною до Бога, як квітонька до сонця. Як той буревісник літає душею своєю священик над цім селом, над цими людьми, просить, плаче, благає, умовляє піднятися душею до Бога, а у відповідь – насмішки, плітки, презирство, злоба, ненависть, бажання скоріше його здихатись, щоб не заважав жити у прірві, де тепло та сиро. Дуже боляче, тому що де тепло та сиро, - заводиться гниль, цвіль, сморід та розложення. І як тільки з’являється людина, Богом поставлена, провітрити, впустити сонечко, почистити, - вона одразу стає ворогом.
Любі мої, християни православні! Не зажмурюйте очі ваших душ від променів Божої любові. Як ті сліпі, про яких ми сьогодні говорили, прийдіть до Бога і скажіть Йому: «Боже, допоможи! Так, Господі, вірую» і відкриються очі душ ваших, і будуть вони зрячими!
Амінь!
А те, що сьогодні, друга половина проповіді, на українській мові, це тому що, окрім усіх смертних гріхів, в яких мене звинувачують у Бугаївці, кажуть ще: чого він розповідає по-російському, тому ми не бажаємо ходити до церкви. Від цього дня, мої проповіді будуть і на російській, і на українській мові. Побачимо, як побіжать у храм Божій ці «закохані в українську мову», можливо хоч тут навчаться літературній, Шевченківській мові, а не суржику, яким вони так пишаються.
Амінь!